Гелиос 58. Том 1. Бегство к себе (Издание второе) - Сергей Сигрин

class="p1">Они вышли к посадочной площадке, с которой и началось их пребывание на станции. Материал поверхности в месте посадки когда-то был укреплён, выровнен, нанесена разметка поставлены сигнальные огни и, на первый взгляд, он совершенно не пострадал во время сейсмической активности.

– И где наш лайнер? – спросил Арин, глядя в темноту космоса.

– Должен вот-вот прибыть, – ответил Егор и пояснил, – требуется время, чтобы погасить скорость и зайти на посадочную траекторию.

– Егор, ну я же не такой тупой, как зубило на пенсии! – усмехнулся Арин. – Это был риторический вопрос… Кстати, никто, ничего не чувствует?

На радостях, все забыли, что сейсмическая активность звезды никуда не делась и то, что она не ощущалась в пределах станции, было заслугой генератора гравитационного поля, а стоило только выйти за его пределы, как стихия начинала проявлять себя в полной мере и сейчас все трое ощутили себя стоящими на поверхности, дрожь которой проникала даже через ботинки скафандра, снабжённые специальным амортизационным слоем.

– Я как будто стою… – начал Егор, но замялся, пытаясь подобрать наиболее точное слово.

– На вибростенде! – подсказал Арин и Егор, согласившись с таким определением, кивнул.

– Это плохой знак, – заметил Габриэль, в его голову, как только он вышел за пределы станции, проникло множество голосов и сейчас они все сообщали, что нужно остерегаться выброса потока, правда, не уточняли в каком именно месте. – Егор, что показывает станция? Где челнок?

– Челнок заходит на посадочную траекторию, – Егор смотрел на экран своего коммуникатора, который получал данные напрямую от интеллекта станции, – и будет здесь через…

Поверхность под ногами дрогнула, зацепы на ботинках скафандров сработали моментально, удержав всех троих от падения.

– Твою ж так! Что это было?! – воскликнул Арин.

– Чёрт его знает, – ответил Габриэль, а голоса в его голове звучали всё громче, настойчиво повторяя одну и туже фразу – Беги!

– Габри, что с тобой, – встревоженно спросил Егор, глядя, как ходят желваки и подёргивается лицо Габриэля.

– Бежим! – только и смог выдавить из себя Габриэль и помчался со всех ног в сторону станции под защиту поля гравигенератора.

Арин и Егор тревожно переглянулись и поспешили вслед за Габриэлем – они тоже что-то ощущали и решили не испытывать судьбу. Все трое остановились только у стен станции и стали смотреть в ту сторону, откуда за ними должен был прибыть челнок. Дрожь поверхности под ногами уже почти не ощущалась и все начали понемногу успокаиваться.

– Габри, что за хрень сейчас произошла? – спросил, отдышавшись Арин, который несмотря на помощь экзоскелета скафандра, умудрился запыхаться.

– Скоро увидим, – голоса в голове Габриэля притихли и он наконец смог нормально разговаривать.

Челнок появился именно с той стороны, с которой его и ждали. Маршевые двигатели развернулись в сторону поверхности, погасив остаточную скорость, а маневровые стали разворачивать металлическую птицу для захода на посадку. Когда до поверхности осталось уже около двадцати метров, в центре посадочной площадки появилась небольшая трещина. Контроллер управления челноком моментально среагировал на изменение в структуре поверхности и начал уводить челнок для перелёта в другое место, где можно было осуществить безопасную посадку.

– Эй, куда! – крикнул Арин в сторону челнока.

Маршевые двигатели заработали на полную мощность и челнок через мгновение должен был устремится в высоту, но именно в этот миг, поверхность звезды брызнула во все стороны осколками спекшейся металлизированной массы и из-под поверхности в космос вырвался поток плазмы, достигнув в высоту нескольких сотен метров и погрузив в свои огненные объятия, пытавшийся уйти из смертельной ловушки, челнок. Маршевые двигатели космического судна практически сразу остановились, а мощная гравитация не позволила вырваться ему из цепких лап звезды, потащила вниз и с силой ударила творение человеческого разума о поверхность.

– Твою ж так! – только и смог произнести Арин.

– Пойдём, – сказал Габриэль, – звезда не хочет нас отпускать.

– Идите, – прошептал Арин, – я ещё немного побуду здесь.

Плазма проникала внутрь челнока через разрывы и трещины в обшивке, образовавшиеся после удара о поверхность, сжигала электронные внутренности и уничтожала надежду людей на скорое спасение. И лишь одно живое существо, одетое в стандартный скафандр геологоразведчика, стояло и смотрело на погребальный костёр, в котором сгорали его мечты о скорой встрече с любимой, а по его лицу, не спеша, словно желая усилить печаль, катилась одинокая слеза.

Глава 56

Вернувшись под защиту стен станции в подавленном настроении, Егор, не говоря ни слова, прямиком направился в центр контроля и связи, погрузившись там в отладку системы. Габриэль, проверив хорошо ли закреплены скафандры геологоразведчиков в держателях, пошёл в свою каюту, где плюхнулся на кровать с нехорошими предчувствиями насчёт грядущих событий. Многоголосие в голове сменилось привычным белым шумом и Габриэль, вспомнив окончание книги Хайнлайна «Туннель в небе», подумал, что было бы здорово, чтобы и для нас кто-нибудь открыл такой же пространственный переход и мы сразу бы оказались на Земле:

«Я вернулся бы к своим моделям зданий, снова собрал бы „Тадж Махал“, потом занялся бы „Вестминстерским аббатством“, Егор стал бы зарабатывать программированием, на сей раз легально, а Арин встретил бы свою Лею и они вдвоём провели бы медовый месяц или год в системе Лаланда».

Среди белого шума, звучащего в голове, Габриэль уловил небольшие всплески, похожие на щелчки.

«Такого раньше не было, что-то новое», – подумал он и, встав с кровати, взял с полки книгу «Хроники Нарнии» и открыл на заложенной странице.

Как вдруг его осенило:

«А ведь здесь, тоже, есть дверь между мирами и если в „Туннеле…“ это была специальная рамка пространственного перехода, то здесь проход в сказочную страну расположен в шкафу… За дверью. Как нам открыть эту дверь?» – Габриэль отложил книгу и стал прохаживаться по каюте от санузла до входной двери – два-три шага в одну сторону, два-три шага в другую.

Щелчки в голове не пропадали, а стали видоизменяться, приобретая новое звучание – более растянутое и где-то даже похожее на урчание кота, и, когда Габриэль на секунду остановился, удачно не совпавший со звуком шагов щелчок, привлёк его внимание:

«Очень интересно, теперь они ещё и мурлыкать начали».

И тут его сознания коснулась мягкая кошачья лапка и в каюте стал материализовываться коконообразный силуэт.

– Рад тебя видеть, Ит-тра! – поприветствовал пла-а-ма Габриэль. – И всё-таки, почему кот?

– Мы видим, что ваша раса очень нежно относится к этим существам, – прозвучал в голове голос Ит-тра.

– Что произошло там у буровой? – задал давно интересующий его вопрос Габриэль. – Почему я стал слышать мысли?

– Ты стал нашей частью, – ответил Ит-тра, – теперь ты слышишь нас и в тебе проявилась часть наших способностей.

– Хотел бы я уметь и переноситься в другие миры, – мысленно усмехнулся Габриэль.

– Здесь нет ничего сложного, – произнёс Ит-тра, – для этого мы используем субпространственное просачивание между энергослоями творения.

– Разве моё тело это умеет? – с недоверием спросил Габриэль.

– Все умеют, но сознание ставит барьеры, которые само потом не может преодолеть, – Ит-тра проигнорировал прозвучавшее недоверие в вопросе Габриэля. – Потому как все барьеры лишь иллюзия и биться о них можно всё время своего существования.

– Как их убрать? – поинтересовался Габриэль.

– Стать цельным, соединить все свои жизни в одну, – пришёл ответ от Ит-тра.

– А разве я не живу одной жизнью? – недоумённо спросил Габриэль.

– Ты живёшь в иллюзии и ты лишь часть, – мысленно произнёс Ит-тра. – Для создания целостности придётся пожертвовать двумя жизнями тех, кто тебе дорог и кого ты хочешь спасти.

– Ты говоришь об Арине и Егоре, – догадался Габриэль.

– Они лишь носители и твоя нынешняя жизнь – одна большая иллюзия, – прозвучала мысль Ит-тра.

– Это значит, что их нельзя спасти? – спросил Габриэль.

– Не совсем точно, – ответил Ит-тра. – Ты спасёшь их, но по-другому.

Наступила мысленная тишина. Ит-тра висел между полом и потолком каюты, пребывая в состоянии, которое земляне могли бы окрестить медитацией, когда сознание превращается в пассивного наблюдателя и лишь впитывает окружающую действительность. В сознании Габриэля, по-прежнему, чувствовалось касание кошачьей лапки, белый шум был намного тише и ни одна мысль не посмела бы сейчас пронестись в его голове, чтобы